Когда кто-то говорит о российском Кавказе, в голове обычно всплывают две картины: бородатые, агрессивные любвеобильные горцы, гостеприимство и все это на фоне непокорной цветуще-пахнущей природы. Буйному росту стереотипов не мешает даже классика советской кинематографии. Несмотря на южную прописку, им была подвержена и я. Пока несколько раз не прокатилась автостопом по этим заповедным местам.
Текст и фото: Алина Десятниченко
20/05 И 01/09
Чечню и Дагестан я прошла ранней весной. На каждом посту на въездах-выездах проверка документов, багажников и, если надо, багажа. Баррикады из мешков с песком, камуфляж, автоматы, собаки — вот это все. Местные уверены, чаще, чем на постах, стреляют разве что на свадьбах. И там, и там, чтобы отогнать шайтана. Правда, не всегда только в воздух. Грозный порадовал туманами, практически безлюдными улицами с редким вкраплением армейских с «калашами» на центральных перекрестках да возрастающих по приближению к базару группок парней и девушек в юбках за колено и в платках через одну. Двуполые парочки если и попадались, то в большинстве случаев являлись либо семейными, либо кровно родственными. С заходом солнца город вымирал, оставляя на откуп главные улицы. Например, проспект Путина. На котором не было ни одного вино-водочного, пивной или рюмочной. Не было их и за его переделами. По Корану и местным законам не положено.
— Однажды тут проехались, устроили рейд. Выловили всех проституток и расстреляли. И что, думаешь, проституток меньше стало? Ни на одну. То же и с клубами. Ну, закрыли они их в Грозном. Так то частные, а «свои» как работали, так и работают, — заметил один из водителей, подъезжая к чеченской границе.
В сравнении с Грозным Махачкала бурлила. Если первая походила на блестящий макет самого себя, то последняя — на муравейник. Яркие аляповатые вывески, в беспорядке спешащие куда-то люди, машины, шанхайная архитектура. Гуляя в одиночестве, да еще и в джинсах, по фактически мононациональной Чечне, я постоянно становилась центром внимания прохожих и проезжих. Здесь же на фоне четырех десятков народностей максимум вызывала легкий интерес.
От сотни других приморских российских городов столицу Дагестана выделяет разве что наличие «женской» части городского пляжа. При всем при том, что ее использование остается на усмотрение каждой. Многие дагестанки обычно купаются в шортах и майке на любом из понравившихся берегов.
Вообще же что сильный, что слабый пол предпочитают отдыхать на природе — сугубо по гигиеническим и эстетическим причинам. Консерватизма нет и в повседневной одежде. Разве только приставка «мини» к ее элементам будет встречаться реже процентов на 90 в противовес чеченским 146.
А летом выяснила, что если не брать в расчет сложные взаимоотношения между тейпами, количество мечетей и заводской айран на прилавках, то Черкесск и Майкоп очень легко перепутать с любыми другими 1,5 — сотенными южными собратьями. Как и там, здесь главное не засмотреться и случайно не потерять центр среди скученных одно- и пятиэтажек.
За это время у меня выработались три правила, следуя которым любой путешествующий по Кавказу может если не понять этот край, так хотя бы уехать оттуда. С самыми лучшими воспоминаниями:
ПЕРВОЕ. СЕМЬЯ — ЭТО СВЯТОЕ
▶ — Вот знаешь, сколько я не курил? —оторвался от баранки Замир, — Двое суток, пока с братом в рейсе в одной фуре ехал. Москва-Краснодар, теперь домой в Черкесск. Потому что он старше. У нас так принято. Уважение проявить надо. Он наверняка знает, что я курю. Но пока он не разрешит, курить нельзя. Я его не спрашивал, и он ничего не говорил, хотя и косился удивленно.
▶ — В моей семье… давно еще, когда отец маленький был, в Великой Отечественной… убил русский офицер брата моего деда. Если бы он не отомстил, то по улице просто так не смог бы пройтись. Мол, не мужчина. Да не одного, а троих. Теперь те уже нам должны мстить, — немолодой дагестанец-водитель КамАЗа Осман закурил. — Так до сих пор потомки того офицера на Кавказ ехать боятся.
— Столько же времени прошло! — подавленно пробормотала я.
— У нас говорят, что кровь-то одна. Раньше мальчишкам 14-ти лет на поясе разрешали короткий кинжал носить. С этого момента он считался взрослым, вторым после отца. Если отец убьет кого-то и исчезнет, то мстить будут уже сыну, — улыбнулся он. Сразу вспомнились его рассказы об участии контрактником в чеченских кампаниях. — Еще у нас нет такого, чтобы дети родителей выгоняли. Сироту на улице не оставят.
Родственники всегда помогут.
Это очень важно.
ВТОРОЕ. ДАЮТ — БЕРИ, БЬЮТ — БЕГИ
▶ — У адыгов есть один странный обычай, — вспомнила некогда пожившая между двумя особо чтившими традиции аулами Ксения. — Раньше, когда дома были частные, во дворе строился однокомнатный домик. И в любое время дня и ночи туда мог прийти путник и остановится на ночлег. Хозяин был обязан выйти к гостю, обустроить его быт и накормить, пусть это даже последняя еда в доме. Гость совершенно бесплатно, а главное, сколько угодно мог оставаться в этом доме, и никто не мог ему сказать и слова. Но! Стоило гостю собрать вещи и шагнуть за порог, как хозяин имел право даже убить его. Потому как он больше не гость, а просто чужак.
▶ — У меня тетя арендой занимается. Не переживай, — Лом-Али, чеченец-однокурсник моей пятигорской подруги, наконец-то справился с замком. Железная дверь со скрипом распахнулась. За ней оказалась трехкомнатная квартира с новым паркетом, обоями в блестящую полоску, протекающим холодной водой краном и огромной кроватью, застеленной бежевым покрывалом с рюшами, на сером офисном ковролане. В прихожей на пластмассовой подставке для обуви глаза радовали синие резиновые шлепанцы 50-го размера и розовые 36-го с задорными помпончиками из перьев. Из стеклопакетного окна спальни виднелся центральный проспект. — На, бери ключи. Пока ты в Грозном, она полностью твоя.
***
ТРЕТЬЕ. В ЛЮБОЙ НЕПОНЯТНОЙ СИТУАЦИИ УВАЖАЙТЕ ЧУЖИЕ ТРАДИЦИИ
▶ — Да, конечно, у нас никто не разрешает женщине работать. Но семью все равно должен обеспечивать мужчина, — Вазипат задумчиво остановилась напротив памятника погибшим дагестанским милиционерам.
— Когда отец умер, маме предлагали выйти заново замуж. Она отказалась. Конечно, сначала мы жили у родственников. Но мама искала работу. Мыла посуду — все, в общем. Сейчас у нее мастерская по ремонту и пошиву одежды. О ней сразу стало много слухов ходить. Но она не сдается.
▶ — А вот будь у вас сестра, а не только четверо братьев, то какой она должна быть? — спросила я у своего стихийно образовавшегося во время прогулки по Грозному поклонника-студента Исы.
— О! Очень скромной! Заставил бы носить хиджаб. Сейчас что, многие платки для красоты носят. Или вообще не надевают. Думаю, через два года и вовсе перестанут. Еще бы запретил ходить на каблуках. Думаешь, зачем девушки туфли носят? Чтобы цок-цок-цок, и мы, мужчины, на слух сразу оборачивались.
▶ — Совершать намаз, или нет — каждый сам решает, — Лом-Али кивнул на ушедшего ради этого в другую комнату брата. — Никто никого не неволит. Главное заветы Его не нарушать.
▶ — Если ты не мусульманка, зачем тебе платок надевать? — удивился Рустам, — Дагестан — это Россия, а не Саудовская Аравия.PT
