Автор: Николай Крижановский
Во второй половине XIX века немногие общероссийские газеты обращали пристальное внимание на жизнь провинции. Среди этих немногих была и петербургская газета «Неделя» (1866 — 1900), издававшаяся П. А. Гайдебуровым.
Когда изучаешь старую прессу, понимаешь: печать конца XIX века очень похожа на печать начала XXI. В центре внимания большинства публикаций почти полуторавековой давности скандалы, злоупотребления, мошенничества, общественные проблемы, стихийные бедствия. В публикациях об Армавире затронуты следующие темы: земельный вопрос, противостояние коренных жителей и иногородних, отсутствие общественного благоустройства, невежественность необразованного народа, злоупотребления властей и антагонизм между обеспеченными и бедными слоями населения. Иногда среди этого потока негативной информации о провинции мелькает иногда несколько строчек о Кубани как урожайном крае или о том, что армавирцы в период голода в Поволжье (1891 год) организовали комитет помощи голодающим.
Но само изучение старых газет ведет к небольшим открытиям.
Для меня было неожиданностью, что известный кубанский ученый, краевед, знаток казачества, автор книги «История Армавира и черкесо-гаев» Ф. А. Щербина в 1870–1880-х годах выступал в качестве корреспондента петербургской газеты «Неделя».
В этом издании удалось обнаружить несколько публикаций, принадлежавших перу Ф. А. Щербины. Особенно в глаза бросилась статья, опубликованная в 1882 году в октябрьском номере газеты «Неделя» (№ 43) под заголовком «Народное решение кабацкого вопроса». Она появилась в связи с проблемой самовольного народного налогообложения питейных домов на Кубани.
В начале статьи Ф. А Щербина поясняет: по его мнению, кабацкий вопрос в Новороссии и на юге России «народ давно уже успел решить <…> со свойственной ему практичностью». Здесь давно практикуется простой и подход: «Многие сельские общества, выдавая приговоры на питейные дома, взимают известную плату за содержание кабаков в виде негласных мирских доходов».
Однако не только община, но и власти населенных пунктов получают свой гешефт: «Вошло в обычай задаривание разного рода властей, имеющих близкое отношение к станичному обществу»; «Если обществу кабатчик дает х рублей, то такой же х рублей идет на правителей, между которыми он распределяется пропорционально рангу». Результат: сельские и станичные кассы, а также карманы правителей наполняются деньгами.
Автор статьи считает, что такое решение кабацкого вопроса имеет две стороны. Есть немалая польза от того, что «кабачные деньги» служат благоустройству поселений. На них, утверждает Ф. А. Щербина, строятся школы, станичные правления, хлебные магазины, ремонтируются и даже возводятся церкви. Обратная сторона «заключается в крайнем злоупотреблении от отдачи кабаков со стороны станичной администрации и приставов». И это ведет к набиванию карманов имеющей власть верхушки станичных и сельских правителей, к вымогательствам и срастанию кабацкого капитала и администрации.
В статье не указаны конкретные фамилии и населенные пункты. Но названы уезды, в которых в наибольшей степени процветает кубанский порядок отдачи кабаков с торгов: Ейский, Кавказский, Темрюкский, Екатеринодарский, Майкопский и Баталпашинский. Но можно смело утверждать, что публикация Ф. Щербины касалась и Армавира, поскольку к 1877 году он входил в Кавказский уезд.
Ф. Щербина констатирует: «Официальная почва для таких порядков крайне шатка, так как существующими на этот счет законоположениями положительно воспрещаются сельским обществам какие бы то ни было поборы за выдачу приговоров на кабаки: общества могут не выдавать приговоры только при неблагонадежности лица. Тем не менее описываемое нами явление пустило такие глубокие корни в жизнь, что уничтожить его нет возможности».
Кубанский общественный деятель и историк казачества демонстрирует несколько возможных решений вопроса. Наиболее радикальный способ — лишить сельские сходы права выдавать разрешение на деятельность питейных заведений. Но он неприемлем, поскольку органы самоуправления лишаются солидной части своего бюджета, а в винную торговлю могут прийти «проходимцы». Другое решение проблемы — «оставить за обществами их право выдавать одобрительные приговоры на кабаки, но вместе с тем гарантировать более рациональным образом это право от злоупотреблений им со стороны сельских властей и уездной администрации». То есть Ф. А. Щербина предлагает «узаконить тут то, что теперь практикуется тайком».
Два года спустя, в 47-м номере 1884 года, на страницах газеты «Неделя» появляется небольшое любопытное сообщение в рубрике «Разные разности», которое, на первый взгляд, не имеет отношения к предыдущей статье. Приводим его полностью: «Продажа так называемого народного одеколона, то есть, в сущности, неоплаченной акцизом водки, приняла такие размеры, что в министерстве финансов изыскиваются средства к прекращению этого злоупотребления». Ни привязки к местности, ни конкретных торговых точек, ни сведений о «потребителях» нет. Хотя сам факт употребления как спиртного напитка одеколона несколько шокирует…
И можно было бы пройти мимо этого сообщения, если бы не публикация в последнем номере «Недели» в том же 1884 году. В разделе «Нам пишут» под заголовком «Из Ставропольской губ.» была помещена корреспонденция, иллюстрирующая социальные причины появления «народного одеколона».
По мнению не назвавшего себя корреспондента, появление и популярность «народного одеколона» напрямую связана с незаконным взиманием денег обществами сел и станиц с кабаков за разрешение торговать водкой: «В Ставропольской губернии, Терской и Кубанской областях все села и станицы дают приговоры на продажу водки за деньги; стоимость этих приговоров повсюду увеличивалась с каждым годом и дошла до почтенных размеров, например, Армавир за 1884 год — 20 тысяч рублей, Баталпашинск (сейчас так называется Черкесск. – Н. К.) — 10 т. руб. и т.д. Нет села и станицы, где бы не взяли за приговор несколько тысяч рублей, и все эти деньги, как незаконные (закон запрещает обществам брать деньги за приговоры), не записываются в приход, а расплываются между заправителями, и для общества остается едва ли десятая часть…». То есть проблема разрешения кабатчикам торговать водкой на территории поселения осмыслена в статье в новом контексте, не обозначенном Ф. Щербиной.
Армавир в общем контексте упоминается как населенный пункт, в котором кабатчики вынуждены выплачивать наибольшую сумму за разрешение вести свою деятельность. При этом законная проверка деятельности сельской администрации, как сообщает корреспондент, не дала никаких результатов: «В Армавире сенаторская ревизия по поводу аренды за кабаки ничего официально не открыла, но из сведений, собранных ею частным путем, убедилась, что деньги за кабаки взяты».
Сбор денег с кабатчиков, арендующих помещения, приводит к удорожанию алкоголя, а также к необходимости разбавлять водку, чтобы получить прибыль от своего предприятия. И следствие: «Все эти невероятные на вид, но верные в действительности факты довели до продажи одеколона, который продавался дешевле водки, в закупоренной стеклянной посуде». То есть одеколон продают не разбавленным, в отличие от водки в кабаках.
Причина мошенничества кабатчиков — высокая негласная цена за аренду питейных заведений, взимаемая администрациями сел и станиц. Она же причина завышенной стоимости алкоголя и плохого качества продаваемой водки.
Очевидно, что автор корреспонденции в курсе всего происходящего в то время с питейными заведениями Кубани и Ставрополья. На наш взгляд, Ф. Щербина не мог быть автором корреспонденции «Из Ставропольской губ.». Об этом свидетельствует и позиция автора по поводу общественных приговоров на продажу водки (Щербина за узаконивание сборов), и стиль публикации, и самохарактеристика писавшего корреспонденцию («Я сам уроженец Кавказа, 8 лет служил в ставропольском акцизном управлении, объехал вдоль и поперек эти местности…»).
Автор проблемной корреспонденции вскрывает негативные для населения последствия взимания руководством населенных пунктов негласных сборов с кабатчиков и, с одной стороны, показывает причину распространения «народного одеколона», с другой стороны, свидетельствует, что факт обирания и обмана народа в кабаках и продажи «низкопробного» алкоголя — это следствие смычки общественных «заправителей» и арендаторов.
Итак, мы видим, что «кабацкие» правонарушения во многих южных поселениях, в том числе и в Армавире — это следствие неумелой законодательной политики, а не тотального стремления южан к незаконному обогащению. Однако корреспондент утверждает, что наибольшие в северокавказском регионе нелегальные сборы за аренду кабаков (до 20 тысяч рублей в год) брали именно селе Армавир. На наш взгляд, этот факт свидетельствует, прежде всего, о том, что экономически еще в 1880-е годы Армавир был более развит, чем многие окружавшие его станицы и города.
И это еще одно наше небольшое открытие в такой большой, уже 175-летней жизни Армавира. PT
